В этом письме речь идет еще об одном важном виде игры — игре с сюжетными игрушками. Как правило, в ней ребенок отражает какие-то события своей жизни или то, что он наблюдает в мире взрослых. Это важный способ осознания малышами мира предметов и человеческих отношений.
Постепенно, на протяжении второго года жизни, дети усваивают игровое назначение предметов: начинают кормить куклу, моют крошечную посуду, — словом, отражают в игре некоторые жизненные явления. Причем тем раньше, чем больше родители уделяют игре внимания. Со временем происходит следующее важное событие: ребенок осваивает перенос действия с одного предмета на другие, похожие на него. Например, если годовалый малыш укладывает спать только ту куклу, которую убаюкивала мама, то в полтора года он начинает укачивать и медведя, и собачку, которые обитают в его игровом уголке. Перед нами пока еще очень простые, но уже обобщенные действия, где малыш выступает в роли мамы, хотя еще и не осознает этого. Это так называемая роль в действии, полное осознание которой произойдет позднее, уже в дошкольный период.
Двухлетний ребенок хорошо ориентируется только в рамках наличной ситуации, скажем — может кормить куклу из любого прибора, находящегося на столе, но заменить отсутствующий предмет еще не может. Если, к примеру, вы попросите малыша дать кукле конфетку, которой нет на столе, он скорее всего так и ответит: «Ее здесь нет». А трехлетний ребенок сразу же отыщет кубик или шарик и без раздумий скажет: «Вот конфетка, кушай». Таким образом, овладение воображаемой ситуацией, без которой невозможна сюжетная игра, только начинает зарождаться.
После полутора лет происходит еще одно кардинальное изменение. У ребенка, кормящего куклу, как правило, нет реальной пищи, и этот недостающий элемент нужно чем-то восполнить. Точно так же при мытье посуды малышу требуется вода, а при стирке белья — мыло. И здесь впервые ребенок начинает замещать недостающий предмет другим (чаще всего полифункциональными объектами: кубиками, шариками, палочками) или же обозначать его словом, то, что непосильно сделать наяву, выполняет в своем воображении. Все это кажется вполне естественным, не требующим вмешательства взрослого процессом. Однако психологические исследования показали, что и воспроизведение игровых действий, и их перенос на другие объекты, и словесное обозначение замещаемых предметов происходят в совместной игре. Да и сам интерес к игре формируется у ребенка под влиянием взрослого.
Так что ответ на вопрос, надо или нет вмешиваться родителям в детские игры, очевиден: надо.
Постепенно, на протяжении второго года жизни, дети усваивают игровое назначение предметов: начинают кормить куклу, моют крошечную посуду, — словом, отражают в игре некоторые жизненные явления. Причем тем раньше, чем больше родители уделяют игре внимания. Со временем происходит следующее важное событие: ребенок осваивает перенос действия с одного предмета на другие, похожие на него. Например, если годовалый малыш укладывает спать только ту куклу, которую убаюкивала мама, то в полтора года он начинает укачивать и медведя, и собачку, которые обитают в его игровом уголке. Перед нами пока еще очень простые, но уже обобщенные действия, где малыш выступает в роли мамы, хотя еще и не осознает этого. Это так называемая роль в действии, полное осознание которой произойдет позднее, уже в дошкольный период.
Двухлетний ребенок хорошо ориентируется только в рамках наличной ситуации, скажем — может кормить куклу из любого прибора, находящегося на столе, но заменить отсутствующий предмет еще не может. Если, к примеру, вы попросите малыша дать кукле конфетку, которой нет на столе, он скорее всего так и ответит: «Ее здесь нет». А трехлетний ребенок сразу же отыщет кубик или шарик и без раздумий скажет: «Вот конфетка, кушай». Таким образом, овладение воображаемой ситуацией, без которой невозможна сюжетная игра, только начинает зарождаться.
Что еще отличает игру двухлетнего ребенка?
Если понаблюдать, как малыш играет с куклой — кормит, ухаживает за ней, то в глаза прежде всего бросится то же, что и автору письма, — беспорядочный набор разрозненных действий. Малыш подносит ко рту куклы ложку, чашку, но, увидев вдруг расческу, прерывает кормление и начинает причесывать куклу, затем, если на глаза попадается ножик, хватает и принимается резать им все подряд, потом, вспомнив про куклу, снова принимается причесывать ее, следом берет кастрюльку и складывает в нее все, что ни попадется под руку. И так до бесконечности. Элементы игры переплетаются с манипуляциями, одно действие логически не следует из другого и не доводится до конца. Ребенок еще не способен выстроить логическую цепочку жизненной ситуации, с которой в реальной действительности справляется с помощью взрослого. Постепенно в игру включается все больше предметов, действия с ними начинают связываться по смыслу, приобретают последовательность, более свободный, целенаправленный и увлекательный характер.После полутора лет происходит еще одно кардинальное изменение. У ребенка, кормящего куклу, как правило, нет реальной пищи, и этот недостающий элемент нужно чем-то восполнить. Точно так же при мытье посуды малышу требуется вода, а при стирке белья — мыло. И здесь впервые ребенок начинает замещать недостающий предмет другим (чаще всего полифункциональными объектами: кубиками, шариками, палочками) или же обозначать его словом, то, что непосильно сделать наяву, выполняет в своем воображении. Все это кажется вполне естественным, не требующим вмешательства взрослого процессом. Однако психологические исследования показали, что и воспроизведение игровых действий, и их перенос на другие объекты, и словесное обозначение замещаемых предметов происходят в совместной игре. Да и сам интерес к игре формируется у ребенка под влиянием взрослого.
Так что ответ на вопрос, надо или нет вмешиваться родителям в детские игры, очевиден: надо.
